Medline.ru - Биомедицинский журнал

Качественная новизна современного этапа развития человечества сстоит в осознании мировыми, региональными и профессиональными элитами невозможности распространения на все человечество, стремительно осознающее себя как глобальную общность, стандартов потребления, имеющихся в странах так называемого "золотого миллиарда". Экономические и тесно связанные с ними социально-культурные парадигмы индустриальных и постиндустриальных обществ, основанные на идее линейного прогрессивного развития, стремительно утрачивают свою универсальность. Они должны быть трансформированы с учетом исследований Римского клуба. Так, на международной конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992) было подчеркнуто, что отвести угрозу жизни человечества, снизить уровень денатурации природной среды, сохранить мир можно только на основе нового глобального социального и экологического равновесия, отраженного в концепции устойчивого развития. Мир сегодня нуждается в таких идеях и концепциях развития, реализация которых позволила бы приемлемым для всех образом снизить напряженность традиционных и новых форм социального неравенства и отчуждения человека.

    Такая глобальная концепция должна исходить из признания единства всего человечества и необходимости уменьшения социально- экономического дисбаланса между Севером и Югом при обязательном учете запретов и ограничений развития, вытекающих из демографических, сырьевых и экологических возможностей регионов и мира в целом. Глубинная трансформация современной цивилизации затрагивает судьбы всех стран и всех социальных групп. Поиск путей выхода из социального и экологического кризиса на основе модели "устойчивого развития для всех стран" (Рио-де-Жанейро, 1992) требует разработки новых исследовательских программ, познавательных моделей, формулирования ценностных ориентаций и механизмов регулирования деятельности. То обстоятельство, что человеческая цивилизация оказалась на распутье, придает острый, преисполненный жизненного смысла характер формированию новых установок и ориентаций культуры, изменениям интегральной оценки картины мира и задач человечества. Осознание тупиковости и исчерпанности традиционных принципов цивилизационного развития, не сумевших предотвратить нарастание остроты глобальных проблем, придает эвристическую роль обращению к методологии постмодернизма, то есть к отказу от монопольности парадигмы линейного развития общества и тесно связанной с ней идеи ценностной иерархии лестницы культур, лежащих в основе евроатлантической версии развития общества. Новизна подхода к истории общества как поливариантному процессу, вееру равноправных цивилизационных лучей, позволяет рассматривать культурно-цивилизационное многообразие мира как ресурс выживания человечества и мощный фактор его адаптации к столь резко меняющимся условиям жизни.

    Этот процесс следует рассматривать как смену кода или парадигмы культуры, существенными показателями которой устанавливаются такие качественные параметры населения, как состояние его здоровья, уровень образованности и степень благосостояния, входящие в параметр "человеческий потенциал", введенный ООН с 1995г. в качестве основного классификатора стран мира. Именно в синергическом соединении этих параметров всеми странами, по мнению многих исследователей, содержится основной резерв для разрешения глобальных проблем, объективной оценки современной цивилизации и предотвращения социально-экологического кризиса. Подход, инициирующий исследование общецивилизационных проблем под углом вышеназванных факторов, требует разработки критериев гуманитарной экспертизы, социальных и научно-технических новаций, коренной модификации существующих социально-экономических стратегий и парадигм. Такая гуманитарная экспертиза позволит должным образом оценить как позитивные, так и негативные аспекты сохранения и реализации способности выживания населения (в том числе российского) с учетом региональной модели развития евразийского суперэтноса. Складывающийся новый естественно-исторический взгляд на человека и общество как бы наталкивает на радикальное переосмысление сложившихся мировоззренческих установок и преобладавших ранее ценностей культуры. Ориентация на сохранение экосистем, цивилизаций и культур позволяет глубже осмыслить ситуацию выхода из кризиса в мире и в России. В последнем случае, существенным становится понимание действительной специфики российского этноса и российской ментальности, с присущими им ресурсами адаптации и выживания в евразийском регионе. С новыми глобальными реалиями должны быть сопряжены и новые тенденции развития ценностных оснований современного западного менталитета. Важной предпосылкой такого анализа становится формирование новой познавательной модели, учитывающей переориентацию системы ценностей в сторону идей и практики коэволюции. При этом устойчивое и стабильное развитие всего человечества в перспективе должно обеспечиваться не столько отношениями господства, конкуренции, соревновательности, сколько наполненными новым содержанием отношениями сотрудничества, кооперации, сосуществования и социальной справедливости. Все это придает актуальный характер дискуссиям о социокультурных основаниях и возможностях модернизации по западному и восточному образцам, тенденции отказа от униформистских представлений о человеческой истории и обращению к принципу плюрализма. Подобная смена методологических ориентиров на более гибкие и плюралистические концепции постмодерна и коэволюции культур содержат шанс мобилизации в целях выживания всего множества типов культурного опыта, характерного для мира в целом. Подход к иерархии различных культур, при котором эти культуры распределены по оси "современные-несовременные" должен быть сменен подходом, в основе которого призвание непреходящего и самоценного культурно- цивилизационного многообразия мира и синтез интересов весьма разнородных в социально-антропологическом и этнокультурном отношениях демографических и социальных пластов населения.

    Необходимость решения глобальных проблем цивилизационного развития требует быстрой и системной адекватной реакции на них со стороны всех форм социальной деятельности и их элит: политики, экономики, науки и образования (1). В сжатые исторические сроки предстоит реконструировать и отладить новый механизм социального отражения, взаимодействия науки и образования, резко увеличить динамику модернизации образовательных моделей, способных оказаться в основе подготовки специалистов, компетенция и профессиональная ментальность которых будет соответствовать реалиям XXI века.

    Выработка адекватной идеологии, отвечающей на вызов цивилизационного кризиса, связан, таким образом, с интеграцией культур и мобилизацией духовного потенциала всех народов и макропрофессиональных международных групп, таких как педагоги, медики, управленцы, техники, ученые и др. Именно такой подход был осуществлен при выработке новой профессиональной медицинской идеологии Всемирной организацией здравоохранения на Алма-Атинской конференции 1978г. и Всемирной федерацией медицинского образования на ее Эдинбургском конгрессе 1988г. (2). Принятые на этих форумах медицинской элиты новые стратегии развития медицины и медицинского образования идут по пути сочетания общечеловеческих гуманистических универсалий с национальной и региональной спецификой образов жизни и реальных систем медицинской помощи. Речь идет о максимальном использовании ресурсов трех основных систем медицинской помощи в мире: страховой медицины, государственного здравоохранения и сферы общественного здравоохранения, наиболее распространенного в странах третьего мира (3).

    Стратегия ВОЗ "Здоровье для всех", принятая в 1978г., требует для своей реализации более равномерного распределения медицинских услуг и медицинских кадров в рамках впервые создаваемой общемировой системы первичной медико-санитарной помощи, что требует качественной трансформации теоретических и социально-этических оснований менталитета медиков. Реализация новой стратегии ВОЗ не может не затронуть сложившихся стандартов воспроизводства и распределения медицинских кадров и положения медицинских региональных элит Северной Америки и Западной Европы, стран постсоветского пространства и государств мирового Юга. В этой теоретической и организационной перестройке мирового здравоохранения и медицинского образования достаточно легко просматриваются тенденции учета новых методологических ориентаций постмодернизма с его стратегией коэволюции, отказом от внутри- и межпрофессиональной конфронтации, установкой на синтез и сотрудничество, а также коренные изменения в сторону большей общедоступности медицинского образования. В большинстве прогнозов и сценариев будущего значительная, а часто решающая роль отводится фактору образования. Вопрос о глобальном кризисе образования широко обсуждается в последние два-три десятилетия. 90-е годы внесли существенные коррективы в этот процесс, потребовав его ускорения в контексте концепции устойчивого развития. Очевидно, что новая мировая модель образования также должна быть построена с учетом постмодернистских методологических требований. В большинстве же случаев, в качестве мировых моделей предлагаются скорее идеальные проекты, которые могут оказаться достаточно далекими от будущей реальности. Как правило, в качестве образцов предлагаются нормативы и идеалы евроатлантической рыночной цивилизации. Вследствие этого, духовная карта мира приобретает упрощенно одноцветный характер, в действительности ей не присущий. Такое безусловное принятие лидирующей сегодня в массовом сознании медиков локальной модели страховой медицины в качестве базовой, при всей ее значительности, создает очевидные препятствия для прогнозирования реальной картины динамики здоровья и патологии человечества XXI века, судеб медицинского образования и кадрового обеспечения стратегии ВОЗ. Многие исследователи отмечают, что современная медицина способна обеспечить не более, чем 15-20% здоровья населения. Остальные 80% связаны с генетическими факторами и социоприродными компонентами образа жизни. Справедливое для фундаментальных наук утверждение, что наука может быть или мировой или никакой, имеет некоторое ограничение в отношении медицины, как науки и формы деятельности, в значительной степени прикладной и регионализированной. В отличие от продолжающейся глобализации и унификации технического образования, характерных для нынешнего этапа развития естественных и технических наук, медицинское образование призвано учитывать цивилизационное разнообразие населения Земли, наличие многих систем традиционного врачевания и медицинского образования. Даже в рамках евроатлантической модели образования должны учитываться различия в организации медицинской помощи в США и Канаде, скандинавских странах и странах Восточной Европы и т.д. Прогнозируя перспективы медицинского образования лишь с учетом снижения остроты сегодняшних забот конкретных стран и регионов, следует иметь в виду, что решение этих проблем имеет разные экономические, финансовые, социально-культурные возможности и этнопсихологическую обусловленность. Недоучет этого обстоятельства может существенно замедлить темпы (и так невысокие) реализации стратегии ВОЗ или даже привести к несовпадению проекта и результатов. Вот почему, как нам представляется, следует внимательно и непредвзято оценивать эффективность всех региональных моделей медицины и медицинского образования.

    С сожалением следует признать, что нынешние модели естественно-научного и медицинского образования перегружены конкретно-эмпирическим материалом, недостаточно ориентированы на формирующиеся под воздействием глобальных проблем новые социокультурные приоритеты и возможности наступающей эпохи ("третьей волны" по О.Тоффлеру). Их нацеленность на академизированные стандарты для удовлетворения туманных потребностей XXI века ослабляет формирование у будущих специалистов желания и умений системно-целостно отражать тенденции мирового развития. Неудовлетворенность ситуацией, сложившейся в области медицинского образования, впервые ясно сформулированная в Алма-Атинской Декларации ВОЗ 1978г., привела к принятию в 1988 г. В этой Декларации, по сути впервые за всю историю медицины и медицинской школы, было отмечено, что традиционная клиникоцентрическая модель медицинского образования не учитывает должным образом культурно-цивилизационные и социально-экологические горизонты и потребности человечества в XXI веке. Сохранение этой старой стратегии в качестве доминирующей, при всем достигнутом колоссальном усилении спектра клинико-лабораторных возможностей коррекции человеческой жизнедеятельности, может привести к опасным для судеб человечества последствиям. Дело в том, что сегодня доступ к аллопатическим медицинским технологиям лечения имеет лишь меньшинство населения Земли, примерно 25-30%. Человечество уже платит большую цену в виде увеличивающейся социальной нестабильности и напряженности между регионами мира, и эта цена без кардинальных мер по формированию глобальной системы устойчивого развития, может оказаться чрезмерной. Особая ответственность при этом ложится не только на политиков и экономистов, но и на макропрофессиональные группы, максимально ориентированные на человеческую жизнь, прежде всего, на педагогическую и медицинскую элиты.

    Как подчеркнуто руководством Европейского регионального бюро ВОЗ (1991), "Система медицинского образования, базирующаяся на больничном секторе и отражающая доминирование взглядов врачей- специалистов и их технический подход к решению медико-социальных проблем, определяла и характер отношения к развитию людских ресурсов. В результате этого традиционные медицинские учебные заведения давали своим студентам базу знаний, относящихся прежде всего к биологическим и медицинским наукам, в то время как социальным и поведенческим наукам, имеющим непосредственное отношение к здоровью, зачастую уделялось недостаточное внимание"(4, с. 250).

    Фундаментальным недостатком клинико-центрических моделей медицинского общего и последипломного образования является фактический отказ от ознакомления студентов и врачей с реальными потребностями и интересами населения, прежде всего его мало- или даже неплатежеспособной когорты, составляющей подавляющее большинство населения стран мира.

    Перестройка концептуальных основ организации здравоохранения и медицинского образования в соответствии с социально-экологическими вызовами и императивами XXI века, осуществляемая на протяжении последних двадцати лет, прошедших с момента принятия Алма-Атинской Декларации ВОЗ, проходит сложно и противоречиво. Помимо трудностей принятия новой стратегии ВОЗ медицинской элитой, и до сих пор в основном ориентированной на клиникоцентрические ценности и приоритеты (так сказать, внутрипрофессиональные факторы торможения), существует серьезное противодействие реализации стратегии ВОЗ со стороны политических и экономических (предпринимательских) кругов, отнюдь не склонных к тому, чтобы "переориентировать практику распределения ресурсов на удовлетворение целей здравоохранения, или хотя бы настолько, чтобы отказаться от деятельности, ставящей эти цели под угрозу"(4, с. 259).

    Позиция ВОЗ и Всемирной Федерации медицинского образования однозначна: сегодня в медицинском общем и последипломном образовании главный акцент должен быть сделан на подготовке врачей, "обладающих всесторонними навыками и широким мировоззрением, которые были бы способны интегрировать свою работу с деятельностью как других работников здравоохранения, так и представителей других секторов" (4, с.250-251).

    Таким образом, новая идеология или философия, лежащая в основе современных тенденций развития медицины и медицинского образования базируется на ценностях, целях и приоритетах стратегии ВОЗ "Здоровье для всех", солидарность с которыми была подтверждена на Совещании министров здравоохранения и просвещения (образования) стран Европейского региона в 1988 г. Выдвинутая ими так называемая "Лиссабонская инициатива" предлагает широкое отражение путей и принципов борьбы за здоровье всего населения в учебных программах и квалификационно-аттестационных требованиях всех звеньев и уровней подготовки медицинских кадров (4). Те же выводы сформулированы в Венской (1988 г.) декларации по сестринскому делу, ряде других важных документов и решений ВОЗ.

    Важную роль в обеспечении новой стратегии ВОЗ играет учет региональных моделей организации здравоохранения и медицинского общего и последипломного образования. Огромный положительный и оригинальный опыт накоплен и реализован в России, в частности, в Санкт-Петербурге - колыбели отечественного медицинского образования, создания пионерных форм учебной и научно-исследовательской деятельности в области медицины. Мы имеем в виду историю и логику становления отечественной модели последипломного медицинского образования, реализованной в нашем городе. Большую роль в развитии системы и концепции медицинского образования в России сыграл в Санкт-Петербурге Клинический институт (позднее - ГИДУВ - ныне - МАПО), открытый в 1885 г. и ставший первым в мире высшим медицинским заведением подобного типа. Идея создания специального учреждения для повышения квалификации врачей созревала в умах многих деятелей России того времени. Первые отдельные попытки оказания учебной помощи и консультаций для практикующих врачей были реализованы в середине XIX века. На базе Повивального института и Елизаветинской больницы для малолетних в 1844-1855гг. уже проводилась специализация врачей по акушерству и детским болезням. В 1841 г. в МХА было организовано усовешенствование военных врачей. Широкий доступ врачам, желающим усовершенствоваться в своих знаниях был открыт в 1850-1860гг. в Максимилиановской лечебнице.

    Отмена крепостного права в 1861 г. и последовавшие реформы Александра II потребовали конкретных нововведений в деле организации медицинской помощи всему населению необъятной России. Появилась земская медицина, требовавшая огромного количества медицинских кадров, более или менее равномерно распределенных по губерниям, уездам и волостям страны и оказавшихся, в силу этого обстоятельства, оторванными и изолированными от новой информации, новых методов диагностики, лечения и профилактики болезней. Неразвитость железнодорожных и других средств сообщения усугубляли этот разрыв центра и периферии в области медицины.

    В 1870 г. в записке на имя министра финансов было выдвинуто предложение о строительстве нового учреждения, которое могло бы в последующем объединить имеющиеся лечебницы для усовершенствования врачей. В разработке проекта такого института и его создании сыграл большую роль видный терапевт, его будущий первый директор профессор Э.Э.Эйхвальд. Проект встретил горячее сочувствие и конкретную помощь со стороны великой княгини Елены Павловны, в ведении которой, как члена дома Романовых, были лечебные заведения столицы. В утвержденном "Положении об институте" отмечалось, что Клинический институт имеет своей целью: а) содействовать практическому изучению свойств болезней и способов их врачевания; б) способствовать молодым врачам усовершенствоваться на практике в важнейших отраслях медицинской науки; в) оказывать врачебную помощь больным обоего пола как помещаемым в заведение, так и приходящим. По своему характеру и назначению Клинический институт был новаторским учреждением. В отличие от других стран Европы, где только с 90-х годов XIX века возникают организованные формы усовершенствования врачей в виде местных комитетов, роль которых состояла в направлении врачей в университетские клиники, Клинический институт в Петербурге создается на другой основе. Медики России первыми осознали потребность в новой форме медицинского образования, вызванную как назревшими социально-экономическими условиями России, высокой смертностью, особенно детской, так и нарастающей в конце прошлого века дифференциацией медицинской науки. Именно в Петербурге впервые в мире создается многопрофильный научно-учебный институт, имеющий целью восполнить тот пробел в образовании, который возникал между подготовкой студентов, требованиями практической жизни и прогрессом медицинской науки. Подобный принцип, учитывающий санитарно- эпидемиологическую ситуацию в такой большой стране как Россия, уровень медицинской науки и наличие ведущих профессорско-преподавательских кадров, сконцентрированных в столице, заложенный в организационную основу первого в мире института как многопрофильного учреждения в рамках единой структуры, обнаружил свою высокую эффективность. Если при создании Клинического института 3 июня 1885 г. (21 мая по старому стилю) были открыты отделения хирургии, терапии, физиологическая лаборатория и прозекторская, то к концу того же года преподавание велось уже по 10 специальностям. История Клинического института, а ныне Медицинской академии последипломного образования, может служить моделью истории медицины России за последние 114 лет. Отметим, что специальные колледжи в странах Европы и Америки для последипломного обучения врачей начали создаваться только в 20-30гг. XX столетия. Анализ истории ГИДУВа МАПО позволяет понять, что его появление как первого в мире последипломного учебного заведения, видимо было обусловлено спецификой менталитета российской научной интеллигенции. Это событие было подготовлено всей духовной атмосферой второй половины XIX века и имеет корни в истории отечественной науки и культуры образования, в специфике российского менталитета. Родоначальник эволюционно-биологического направления медицины И.И.Мечников характеризовал усиленное искание правды в жизни, проблему нравственности в науке, как одну из характернейших черт русского духа. Оценивая духовный климат в России на рубеже XIX-XX веков, он с удовлетворением отмечал успехи русской интеллигенции даже в отдаленной провинции, работающей, стремящейся к знанию и прогрессу, преклоняющейся перед высокими идеалами. Провидческая интуиция основателей Клинического института выразилась в его ориентации на максимально возможный для того времени уровень целостности охвата медицинских специальностей, вызванный нарастающей с конца прошлого века дифференциацией медицинских наук. Организационный принцип многопрофильного института в рамках одной структуры обнаружил свою высокую эффективность за более чем столетнюю историю института. Другая особенность института, истории его становления - в социально-психологической ориентации на государственную поддержку, т.е. отражающую надиндивидуальную специфику российского менталитета и его ориентацию на высокие общественно-значимые цели. На пороге наступающего XX aaea iniiaaoaee einoeoooa oeiaeee мировые тенденции развития общества того времени и сумели заложить их в организационные основы. То обстоятельство, что на этапе своего становления Клинический институт был отнесен к категории "научных" учреждений и лишь по ходатайству собрания преподавателей института в декабре 1905г. вновь обрел статус высшего медицинского учебного заведения позволило сохранить в своем содержании научно- учебную ориентацию.

    На институт возлагалась задача восполнить тот пробел, который неизбежно возникал между подготовкой студентов в университетах и Медико-хирургической академии с одной стороны, и требованиями жизни, практики с другой. "Невозможно требовать, чтобы в настоящее время молодые врачи оставляли медицинские факультеты с тем запасом практических знаний и с той опытностью, которые могут быть приобретены продолжительной практической, а в особенности больничной деятельностью", - говорил в своей первой лекции профессор Э.Э.Эйхвальд.

    Первоначальная идея института мыслилась как продолжение высшего медицинского образования с целью повышения клинико-диагностического мастерства молодого врача. Задача обеспечения непрерывного, на всем протяжении профессиональной деятельности врачей их усовершенствования тогда еще не ставились. Однако, жизненные реалии российской медицины довольно быстро заставили расширить первоначальные рамки деятельности института. Сегодня учебные возможности МАПО охватывают весь спектр классических и новых направлений современной медицинской науки и практики, от кардиохирургии и рефлексотерапии до медицинской информатики и педагогики, психотерапии, общей врачебной практики, страховой медицины, сестринского дела, медицинской экологии. Другой важной особенностью МАПО, выделяющей ее из ряда медицинских учебных заведений, является наличие всего спектра медицинских дисциплин, изучающих все возрастные фазы и этапы жизненного цикла человека с позиций целостной теории онтогенеза человека: экстракорпоральные формы инсеминации, неонатология и микропедиатрия, педиатрия, подростковая медицина, все формы и направления лечебной и социально-профилактической помощи взрослому населению и, наконец, гериатрия.

    Такая широта охвата всех возрастов жизни человека приобретает стержневое значение для осуществления во все возрастающих масштабах подготовки кадров новой для отечественной медицины специальности семейного врача.

    Содержание и характер осуществляемого в ГИДУВе МАПО образования всегда соответствовали запросам и интересам российского, а затем советского общества, а сам институт стал прообразом для развития системы последипломного образования, как в СССР, так и в странах Восточной Европы. Клинический институт с самого начала своей деятельности притягивал к себе крупнейших авторитетов отечественной медицины. Работа в институте давала им возможность прямой передачи в практику научных достижений своих школ. Многие из ученых института стали основоположниками новых научных школ и практических направлений: онкологии, медицинской этики и деонтологии (Н.Н.Петров), социальной геронтологии (З.Г.Френкель), клинической микологии (П.Н.Кашкин), клинической радиологии (В.В.Холин), психотерапии (Б.Д.Карвасарский), рентгенологии (С.А.Рейнберг), экспериментальной пульмонологии (С.А.Симбирцев), травматологии и ортопедии (Р.Р.Вреден), патоморфологии (В.Н.Шевкуненко), гигиены (Г.В.Хлопин), медицинской генетики (Н.В.Дивиденков, Б.В.Ильинский), нейрохирургии (А.Н.Поленов), челюстно-лицевой и торакальной хирургии (А.А.Лимберг, Ф.Г.Углов) и др. Выигрыш и историческое преимущество России от открытия пионерной организации для усовершенствования врачей выразился в том, что это позволило обеспечить в наиболее оптимальном для своего времени виде удовлетворение потребностей в квалифицированной и доступной медицинской помощи, как в столице России, так и в провинции. Важно подчеркнуть, что это решение с самого начала носило государственный характер и имело своей целью заложить основы единой системы первичной медико-санитарной помощи всему населению. Подобная тенденция в качестве общей стратегии мировой медицины и медицинского образования легла в основание решений Алма-Атинской конференции ВОЗ, 1978г.

    Вторым крупным достижением и преимуществом Российской системы усовершенствования врачей, заявившим о себе с первых лет деятельности Клинического института, стало объединение в стенах одного института собственно лечебной и профилактической работы. В-третьих, создание авторитетного медицинского учебно-научного заведения способствовало формированию столь необходимой уже тогда единой медико-санитарной доктрины и унификации медицинской деятельности на территории России. Уместно предположить, что именно в русле этой комплементарной лечебно-профилактической доктрины, не имевшей тогда аналогов в мире, в дальнейшем осуществлялся процесс поиска формулирования фундаментальных принципов и основ мирового здравоохранения и медицинского образования. Следует напомнить, что в институте получали подготовку выпускники различных типов ВУЗов. Сегодня многие авторитетные исследователи признают, что именно опыт России стал отправным моментом для формирования новых общемировых стратегий развития здравоохранения и медицинского образования.

    Интегрированный и многопрофильный характер последипломной подготовки в МАПО способствует положительной динамике формирования медицинских кадров, понимающих и принимающих новые тенденции мирового здравоохранения и осознающих свою ответственность за их воплощение в системе подготовки и переподготовки медицинских кадров. На протяжении всей своей истории в Клиническом институте ГИДУВе- МАПО осуществлялся курс на учет и отражение в учебной работе тенденций и приоритетов развития отечественного и мирового здравоохранения. Прежде всего, это относится к максимально полному изучению вопросов социальной роли и предназначенности медицинской деятельности.

    Новые программы профессиональной подготовки медицинских кадров, исходящие из ее непрерывного характера, должны гибко и всесторонне сочетать новые моральные, философские, экономические, экологические, социально-психологические и управленческие концепции с традиционными биомедицинскими компонентами образования. Нам представляется, что опыт российского медицинского общего и последипломного образования, реализованный в истории и деятельности МАПО, подтверждает историческую обоснованность организационных и образовательных новаций ВОЗ и заслуживает внимательного подхода и анализа со стороны международного медицинского сообщества.

Литература
1. Ганноверская Декларация Римс. клуба,1994.// Вопр. философ. 1997, N5
2. World Federation for Medical Education. The Edinburgh declaration. "Medical education" 1988, 22, p. 481-482.
3. Терилл М. Три системы медицинской помощи в мире. "Всемирный форум здравоохранения" 1981, 1-2, с. 5-17.
4. Европейская конференция по сестринскому делу: отчет о совещании ВОЗ. Копенгаген. Европейское региональное бюро ВОЗ. 1989.
5. Задачи по достижению здоровья для всех. Европейская политика здравоохранения. Копенгаген. 1991.
6. Ленинградский ГИДУВ. К столетию со дня основания. Л. 1985.