Российская поисковая система Искать:		Medline - международная поисковая система		Medinfo.ru научно-популярный медицинский журнал

Опубликовать статью

Информационное партнерство

Инфоресурсы

Контакты

ОТ ЕВГЕНИКИ К МЕДИЦИНСКОЙ ГЕНЕТИКЕ
М. Б. Конашев

    На протяжении долгого времени (с начала 30-х гг.) евгеника в Советском Союзе рассматривалась как реакционная буржуазная наука, а медицинская генетика не только вынуждена была - так же как и генетика доказывать свое право на существование, но и всячески открещиваться от евгеники (1). В результате, с одной стороны, евгеника, даже как чисто историческое явление, часто продолжает рассматриваться как некий монолит, только как единая консервативная доктрина и реакционное общественное движение, а историческая и логическая связи евгеники и медицинской генетики остаются представленными в искаженном свете. С другой стороны, медицинская генетика до сих пор продолжает испытывать на себе определенные ограничения, налагаемые предубеждениями, вызванными самыми разнообразными представлениями о ее отношении к евгенике в прошлом и настоящем (2). Поэтому выяснение пути от евгеники к медицинской генетике является и по сей день актуальной задачей, а ее решение в какой-то мере помогло бы расширить потенциал медицинской генетики, лучше понять ее возможности, предназначение, настоящие и будущие проблемы.

   Начиная с конца 80-х гг. появилось довольно много литературы о развитии евгеники в Западной Европе и Соединенных Штатах. Евгеническое движение в России, остававшееся, к сожалению, долгое время вне поля зрения даже зарубежных исследователей, тоже стало предметом исследований, и наиболее полную картину основных этапов истории российской евгеники можно найти в работах на английском языке. Медицинская генетика в этой картине предстает как трасформировавшаяся евгеника, точнее как евгеника, вынужденная трансформироваться в медицинскую генетику под давлением неблагоприятных социально-политических обстоятельств (3). Однако, хотя этот фактор несомненно сыграл существенную роль, фактически медицинская генетика формировалась в недрах российской евгеники с самого ее начала и политические катаклизмы лишь способствовали ее обособлению как самостоятельной научной дисциплины и раздела медицины, а не в качестве части или направления евгеники.

    Евгеника и генетика В период с 1890 по 1930 год евгеника получила развитие более чем в 30 странах, в первую очередь в Соединенных Штатах, Германии, Великобритании и Франции. Образовавшиеся евгенические движения, сохраняя международные связи, быстро приобрели национальную особенность: разными были масштабы движений, разными были их лидеры, социальная направленность, предлагавшиеся и осуществлявшиеся на практике меры, виды финансовой поддержки. Своеобразие развития евгеники и как учения, и как общественного движения ярко проявилось даже в смене терминов: в Германии термин "евгеника" был заменен "расовой гигиеной" ("Rassenhygiene"), а во Франции слово "евгеника" ("eugenique") хотя и использовалось, но большее значение имело словосочетание "гигиена детей младенческого возраста" ("puericulture"), обозначавшее господствующее направление (4).

    Терминологичекое новшество имело место и в России, но уже в советской в конце 20-х гг., когда А.С.Серебровский повторно предложил термин "антропогенетика" для того, чтобы отделить собственно науку ("антропогенетика") от ее применения ("евгеника"). Впрочем, до 1910г. термин "евгеника" использовался в России скорее эпизодически и по настоящему вошел в научный обиход лишь после социально-политических потрясений 1917г., в основном благодаря массе переводов евгенических работ зарубежных авторов, опубликованных в 1905-17гг. В Россию того времени западные евгенические идеи проникали главным образом двумя способами: посредством только что упомянутых переводов новейших работ и через молодых исследователей, привозивших из-за границы последние новинки. Так, например, Ю.А.Филипченко познакомился с менделизмом, биометрией и евгеникой во время послеуниверситетской стажировки в Европе в 1911-1912гг.

    Попав на российскую почву, евгеника, будучи импортным интеллектуальным продуктом, сохранила целый ряд своих западных характеристик, но приобрела и специфические черты. Одна из них напрямую связана с возникновением именно медицинской генетики. Из евгенических тем, обсуждавшихся в досоветское время, основными были три - рождаемость, вырождение, врожденные дефекты (5), то есть все прямо имеющие отношение к медицине. Иначе говоря, медицинская компонента была основной в русской евгенике еще до ее полноценного образования.

    Другой специфической чертой евгеники в России была ее особенно тесная взаимосвязь с генетикой, выражавшаяся, в отличии от других стран, в том, что евгеника была создана в тоже самое время, что и генетика, теми же самыми людьми, что и генетика, и основные собственно евгенические исследования выполнялись также теми же генетиками, что и исследования сугубо генетические. При этом и генетика, и евгеника рассматривались генетиками и другими учеными как одно из подразделений новой экспериментальной биологии, и на первых порах таким же образом воспринимались за пределами научного сообщества.

    На протяжении первого советского десятилетия генетические исследования в России проводились преимущественно в Петрограде-Ленинграде и Москве, где, благодаря личной инициативе и усилиям двух энергичных молодых зоологов - Ю.А.Филипченко и Н.К.Кольцова были созданы важные цен- тры научной работы и подготовки ученых. Из этих центров вышли такие всемирно известные генетики как С.С. Четвериков, Н.В.Тимофеев-Ресовский и Ф.Г.Добржанский, а также целая когорта молодых генетиков следующего поколения (С.М.Гершензон, Ю.Я.Керкис, П.Ф.Рокиц-кий, Н.П.Дубинин, М.Е.Лобашев, А.А.Прокофьева-Бельговская и многие другие), работы которых выдвинули советскую Россию на положение второй по значению после США генетической державы мира (6).

    В Петрограде (с 1924 - Ленинграде) генетика и евгеника развивались в первую очередь благодаря инициативе и разнообразной напряженной деятельности Филипченко (7). В обоих сферах он действовал одновременно по трем направлениям: учредительская работа (институционализация генетики и евгеники), научно-исследовательская работа и просветительская деятельность в широком смысле (то есть и собственно популяризаторство - устное и письменное, и преподавание для студентов и написание учебников). В 1918г. Филипченко избирается профессором Петроградского университета и заведующим организованной им лаборатории экспериментальной зоологии и генетики, в августе 1919 г. преобразованной в кафедру Петроградского университета (8). Ее состав быстро увеличивался и к 1930г. кафедра превратилась в большой коллектив преподавателей и студентов, занятый не только учебной, но и научной работой. В феврале 1921г. по инициативе Филипченко было учреждено Бюро по евгенике при Комиссии по изучению естественных производительных сил (КЕПС) России Российской АН, заведующим которого он был назначен (9).

    Со временем Бюро по евгенике выросло в центральный Институт генетики: в 1925г. оно превратилось в Бюро по генетике и евгенике, в 1927г. в Бюро по генетике, в 1930г. в Лабораторию генетики и, наконец, в 1933г. в Институт генетики АН СССР. В Москве ключевой фигурой в становлении и генетики, и евгеники был Н.К.Кольцов (10).

    Подобно Филипченко он совершил поездку в Германию и на Неаполитанскую станцию, где изучал морфологию беспозвоночных и стал сторонником новой экспериментальной биологии. После 1909г. в Москве благодаря его усилиям были созданы лаборатории, финансировавшиеся частным образом, в которых студенты специализировались по одной из новых экспериментальных дисциплин, и которые были объединены им в 1916г. в новом Институте экспериментальной биологии (ИЭБ). Потеря институтом филантропической поддержки после 1917г. вынудила Кольцова искать новых покровителей. В 1918г. он создал Отдел генетики в ИЭБ, получавший макси-мальное финансирование от Народного комиссариата здравоохранения (НКЗ). В 1920г. ИЭБ стал частью исследовательской сети НКЗ, войдя в состав Государственного научного института народного здравоохранения (ГИНЗ). Тем же летом в соответствии с новым профилем института, заручившись поддержкой комиссии НКЗ, Кольцов создал новый евгенический отдел в составе ИЭБ. Таким образом в Москве, по крайней мере формально, евгеника с самого начала оказалась даже в организационном отношении связана с медициной. Деятельность генетических и евгенических организаций, созданных Филипченко в Петрограде-Ленинграде и Кольцовым в Москве, и их сотрудников строилась фактически на принципе дополнительности, что позволяло использовать возможности дополняющих друг друга организаций (финансы, помещения, оборудование и пр.). Генетики выполняли евгенические исследования наряду с генетическими, а результаты и тех, и других работ публиковались в евгенических периодических изданиях. В свою очередь Бюро по евгенике, помогало финансировать и другую, помимо евгенической, научную работу. Евгенические исследования были недорогостоящими, и их легко было проводить: для сбора и анализа генеалогических и антропометрических данных посредством опросов и работы в архивах требовалась только бумага и инициатива (11).

    В двадцатых годах евгенический отдел ИЭБ в Москве сосуществовал параллельно с генетическим отделом, и, как и в Ленинграде, студенты в ИЭБ часто сочетали работу в обоих отделах. В 1924г. В.В.Сахаров, например, получил научную степень за два увязанных одно с другим исследования: одно по родословной русских музыкантов, другое - по мутациям у дрозофилы (12). Тесная взаимосвязь генетики и евгеники очевидна и в популяризаторско- преподавательской деятельности их "отцов-основателей" в России. После своего возвращения из заграничной поездки Филипченко в 1913г. начал преподавать первый в России курс генетики в Петербургском университете, а в 1917г. приступил к чтению популярных лекций по евгенике. Годом позже появилась его первая публикация по этому предмету - статья "Евгеника" (13). Через год в "Природе" публикуется первая из двух обширных статей Филипченко с обзором работ школы американского генетика Т.Х.Моргана, давших экспериментальное обоснование хромосомной теории наследственности (14). Для многих будущих генетиков эти статьи сыграли очень важную роль, практически определив область их научных интересов и работы. В первой половине 20-х гг. Филипченко, Т.И.Юдин и другие евгеники публикуют уже целую серию евгенических и генетических работ (как статей, так и книг), выходящих одна за другой и прямо или косвенно связанных друг с другом (15).

    Не единожды в 30-х гг. и позднее многообразные взаимосвязи генетики и евгеники использовались противниками генетики для ее идеологической дискредитации и последующих "оргвыводов". Осенью 1920г. Кольцов предложил НКЗ создать национальную евгеническую организацию, и в течение нескольких недель было основано Русское евгеническое общество (РЕО) при ГИНЗ, председателем которого Кольцов был избран (16). В последующие годы общество обычно собиралось один или два раза в месяц по пятницам в ИЭБ в течение академического года и управлялось евгеническим отделом института.

    В начале двадцатых годов независимые евгенические общества были самостоятельно основаны в Саратове, Одессе и других городах и постепенно присоединились к центральному обществу. Наряду с ведущими зоологами и генетиками в состав РЕО входили видные гигиенисты, врачи и психиатры (В.М.Бехтерев, Т.И.Юдин, П.И.Люблинский, С.Н.Давиденков), а также ведущий московский антрополог (В.В.Бунак).

    В 1922 г. РЕО начало издавать "Русский евгенический журнал" (РЕЖ), выходивший под редакцией Кольцова с некоторыми сбоями в среднем 4 раза в год вплоть до начала тридцатых годов, а в Ленинграле с того же года под редакцией Филипченко выходили "Известия Бюро по евгенике" (17). Отечественные евгеники, следя за развитием и евгеники, и генетики в Германии, США, Скандинавии, Франции и Великобритании, постоянно держали своих читателей в курсе последних евгенических и генетических работ западных авторов (18). Среди зарубежных работ, подробное изложение которых давалось в РЕЖ, были как научные, так и более популярные книги, в том числе: В.Г.Сименса "Введение в учение о наследственности и конституциональную патологию" (1921), Г.Хофмана "Наследственность и душевная жизнь" (1922), Р.Перля "Биология смерти" (1922), Э.Баура, Э.Фишера и Ф.Ленца "Основы человеческой наследственности и расовой культуры" (1923), А.Гротьяна "Социальная патология" (1923), Т.Г.Моргана "Структурные основы наследственности" (1924), Ч.Дэвенпорта "Наследственность телосложения" (1924), Г.Лафлина "Евгеническая стерилизация. Исторический, правовой и статистический обзор евгенической стерилизации в Соединенных Штатах" (1926), Л.Везу "Наследование музыкальности" (1926). Обзоры периодических изданий делались как по евгеническим, так и по генетическим журналам, в том числе по Archiv fur Rassen und Gessellschaftsbiologie и The Journal of Heredity (19). В двадцатые и тридцатые годы (по 1937 г. включительно) публиковались и переводы зарубежных работ (20).

   Все эти публикации были бы невозможны без постоянных налаженных контактов отечественных генетиков и евгеников с их зарубежными коллегами, в первую очередь с американскими и немецкими. В частности, от имени РЕО Кольцов вел переписку с Ч. Дэвенпортом и другими выдающимися западными евгениками, сообщая о развитии русской евгеники и запрашивая их работы для публикации в СССР (21). Благодаря этим контактам ряд молодых и талантливых ученых получил возможность стажировки в ведущих зарубежных лабораториях, а некоторые из них там и остались, решив не возвращаться на родину из-за "великого перелома" (22).

   Благодаря не только таким контактам, но и самим исследованиям, русская евгеника так же как и русская генетика получила заслуженное международное признание. Еще 2.12.1921г. Кольцов был избран официальным представителем РЕО в международной комиссии по евгенике, а в 1922г. на заседании комиссии в Брюсселе Россия стала одним из ее 22 кооперированных членов и одним 15, отвечающих требованиям комиссии (23). В основном к 1934 г. переписка отечественных евгеников и генетиков с зарубежными коллегами либо свелась до минимума, либо вовсе прекратилась. Издание переводов работ иностранных авторов даже по генетике уже вызывало критику со стороны сторонников Лысенко, прямо призывавших поставить на этом крест (24). Евгеника наряду с генетикой, но еще больше чем генетика, оказалась включенной в сферу политики. Само по себе такое включение первоначально никак не сказывалось негативно на ее судьбе. Скорее наоборот, многие евгеники, как марксисты, так и не марксисты, пытались использовать, и небезуспешно политический фактор для ее поддержания и развития (25). Если ученые - основатели евгеники рассматривали евгенику как одну из областей генетики и биомедицинских исследований, то для молодых марксистских биологов евгеника представляла собой научный путь осуществления идеи социализма, создания нового общества. Первоначально советские евгеники, в том числе марксисты, предлагали использовать модели зарубежных евгенических движений. Еще перед революцией психиатр П.И.Люблинский докладывал об американской программе евгенической стерилизации, названной им "Индианской идеей". Секретарь РЕО, М.В.Волоцкой один из молодых марксистских активистов, в книге, опубликованной в 1923г., доказывал, что эту программу стерилизации следует принять и в России (26). Через два года Волоцкой написал вторую книгу, в которой настаивал на создании пролетарской евгеники, базирующейся на ламаркизме (27).

   Дело в том, что к 1925г. распространилось убеждение, что генетика несовместима с диалектическим материализмом: теория хромосомной наследственности и редких, случайных, непредсказуемых, в целом вредных мутаций генов и хромосом как основы наследственной изменчивости, как будто исключала возможность направленных социальных изменений и социального контроля. Некоторым марксистам казалось более подходящим представление о том, что наследственно желательные черты могут быть целенаправленно получены через прямое изменение соответствующих природных или социальных условий. Другой марксистский активист, Левит, врач по специальности, заявлял: "В сущности говоря, пролетариат СССР, а стихийно вслед за ним и большинство русских врачей уже давно признали возможность наследования приобретенных признаков" (28). Левит полагал, в частности, что допущение существования наследственных болезней противоречит принципам профилактической медицины и обезоруживает врача. Поэтому он утверждал, что от высказываний генетиков веет глубоким пессимизмом и немощью (29). К тому же в середине 1920-хгг. большой популярностью пользовался венский биолог П.Каммерер, имя которого было в то время окружено ореолом прогрессивного деятеля, гонимого за его передовые политические и философские убеждения. В его известной книге утверждалось, что тогда как менделевская генетика делает нас "рабами прошлого", ламаркизм делает нас "капитанами будущего", и призвал к созданию ламаркистской социалистической евгеники (30). Против такой торопливости московских евгеников-марксистов выступил Филипченко, сначала раскритиковавший программу стерилизации, а затем советский вариант ламаркизма (31). Но ключевую роль в этих дискуссиях сыграл Серебровский, способствовав превращению некоторых ламаркистов в сторонников генетики. Подобно Волоцкому он выступал за создание особой социалистической евгеники, но, вслед за Филипченко, высказался против ламаркизма, проведя резкое различие между генетикой человека, "областью, вполне объективной", "точной" наукой, и евгеникой, которая есть вовсе не наука, но "область мнений, симпатий", которые "неизбежно отражают в себе классовую позицию" (32). Вскоре после этих дискуссий доказательство Г.Меллером в 1927г. того, что рентгеновские лучи вызывают мутации, оправдало генетику в глазах многих советских марксистов благодаря статье Серебровского, опубликованной в "Правде", в которой подчеркивалось научное и идеологическое значение открытий Меллера (33). Его работа продемонстрировала, что наследственные признаки могут быть изменены направленно и в конце концов оказаться под контролем человека.

    Кроме того Серебровский, хорошо знакомый с последними работами по искусственному осеменению его всемирно известного коллеги И.И.Иванова, чьи методики как раз получили широкое использование в советском сельском хозяйстве, в 1928г., по аналогии с "зоотехникой" Иванова предложил свой собственный термин - "антропотехника". В том же году, откликаясь на призыв партии подавать предложения к первому пятилетнему плану, кандидат в члены партии Серебровский отозвался предложением ввести истинно "социалистическую" евгенику, предсказывая, что реализация этого предложения сделала бы возможным выполнение пятилетнего плана в два с половиной года (34). Эпоха "культурной революции" или "великого перелома" сделала связь с политикой весьма опасной (как и не связь тоже), и евгеника пала одной из жертв этой эпохи. В самом конце 20-хгг. евгеника понесла серьезные кадровые потери. Филипченко был вынужден уйти из ЛГУ в январе 1930г., а в мае того же года он внезапно умер от менингита. Примерно в то же время Кольцов был отстранен от преподавания в МГУ, а его кафедра экспериментальной биологии разделилась, и группа замечательных молодых генетиков животных в ИЭБ была разогнана. Иванов был арестован в декабре 1930г. В соответствии с новой партийной линией осуждались все попытки соединить биологическое и социальное. Появился новый идеологический ярлык - "биологизаторство", надолго вошедший в арсенал идеологических работников партии. В этих условиях евгеника была обречена. В 1930 г. евгенический отдел ИЭБ был упразднен, а Русское евгеническое общество прекратило свое существование (35). В 1931 г. в "Большой Советской Энциклопедии"(БСЭ) была напечатана статья о евгенике, в которой категорично заявлялось, что евгенические идеи Филипченко были буржуазными, Кольцова - фашистскими, а идеи Серебровского - пример меньшевиствующего идеализма (36). Однако окончательный крест на евгенике в СССР был поставлен с приходом Гитлера к власти в Германии, создавшем непреодолимые идеологические проблемы из-за использования немецкой евгеники нацистами. Хотя Левит подверг критике нацистскую биологию в широко цитировавшейся статье (37), потребовалось дальнейшее отмежевание от евгеники и представление развиваемого евгениками дела в новом виде. На организованной в 1934г. Медико-биологическом институте специальной конференции главные доклады Левита, Кольцова, Бунака, Давиденкова и Меллера были выдержаны в нужном идеологическом духе и написаны правильным политическим языком. Заключительная резолюция конференции призывала к учреждению в СССР новой дисциплины - медицинской генетики, - как пути улучшения здоровья рабочего класса и борьбы с фашистским псевдонаучным расизмом (38). В марте 1935г., чтобы закрепить достигнутый временный успех, воспользовались конъюнктурой и институт был переименован в Медико-генетический институт имени М. Горького. В итоге евгеника была трансформирована в методологически очищенную, политически и идеологически здоровую дисциплину - медицинскую генетику. Впоследствии в советской критике германского фашизма делались частые позитивные ссылки на На какое-то время Медико-генетический институт и его работы даже оказались полезны в пропаганде (39).

    Но подстроиться под политический курс оказалось уже все равно невозможно. Новый поворот, в свое время в отечественной публицистической и исторической литературе обозначавшийся как "1937-ой год", а в западной как "Большой Террор", привел к закрытию Медико-генетического института. В июле 1937г. Левит был снят с поста директора института, 11.01.1938г. он был арестован. После ряда обследований Медико-генетический институт ликвидировали. В 1938г., чтобы обеспечить выборы Лысенко в АН СССР (Кольцов и Лысенко являлись двумя кандидатами в Академию на одну и ту же вакансию по генетике), накануне выборов в прессе была развернута кампания нападок на Кольцова за его ранние евгенические взгляды. В 1939г. Кольцов был освобожден от должности директора ИЭБ. В декабре 1940г. он умер от сердечного приступа. В конце 30-х гг. исследования по антропогенетике и медицинской генетике, в том числе работы Давиденкова, в стране полностью прекратились (40). Таким образом, медицинская генетика смогла просуществовать почти столько же, сколько ранее евгеника - около десяти лет. Возрождались генетика и медицинская генетика совместно в 1960-х.

    Евгеника и медицинская генетика
Как и евгенические, центры медицинской генетики формировались прежде всего в Москве и Ленинграде в конце 20-х - начале 30-х гг. Дискуссии между генетиками и ламаркистами не прошли безрезультатно. Одним из итогов был тот, что многие врачи, психиатры и другие специалисты убедились в правоте генетиков и перспективности исследований, связанных с генетикой. В 1927г. Левит из ламаркиста превратился, в том числе под влиянием Серебровского, в убежденного сторонника генетики. В конце 1928г. он оставил клинику МГУ и был зачислен в штат Медико-биологического института НКЗ, где вместе с Серебровским создал Отдел наследственности и конституции человека, став его заведующим. Результаты работы отдела были опубликованы уже на следующий год (41).

    В 1930г. Левит был выдвинут на должность директора всего Медико-биологического института, и возглавлявшийся им отдел стал новым генетическим отделом, а в августе 1932 г., после полугодовой отставки, Левит был еще раз назначен директором, получив мандат на создание исследовательского центра по генетике человека. Той же осенью в Медико-биологическом исследовательском институте были созданы новые отделы цитологии, внутренней секреции, нейрологии, рентгенологии, антропометрии и психологии (42). Институтские планы на 1933 г. предусматривали широкомасштабные исследования близнецов, включавшие исследования в больницах, детских домах и клиниках. До 1937г. многое из этих планов было претворено в жизнь, свидетельством чему являются опубликованные труды Медико-генетического института (43).

    Столь быстрое и мощное развитие медицинской генетики было бы невозможно, если бы оно начиналось на пустом месте, "с чистого листа". Фактически медицинская генетика формировалась в недрах евгеники с самого начала ее создания в России. Как уже отмечалось выше, в состав РЕО с момента его основания входило много медиков и других лиц, в том числе генетиков, интересовавшихся именно проблемами наследственного здоровья человека, а часть направлений исследований по сути представляла собой работы по медицинской генетики. Например, саратовское евгеническое общество, основанное 29.12. 1923г. и вошедшее в состав РЕО только в конце 1925г., возглавлялось психиатром М.П.Кутанином и из 44 его членов большинство составляли местные психиатры, гинекологи и акушеры (44). Одесское отделение РЕО, учрежденное в середине 20-х годов, возглавлялось Н.Костяминым, из Одесского института гигиены и химиком-физиологом, специализировавшимся на изучении химии крови (45).

    Наряду с биологами, врачи, в том числе психиатры, играли важную роль в создании сначала евгеники, а затем и медицинской генетики. Одной из наиболее известных фигур был Бехтерев, основатель и директор Психоневрологического института. Другим видным психиатром был Юдин, опубликовавший целый ряд книг и статей по евгеники, психопатологии, конституции человека. Еще один психиатр, Люблинский в 1925г. с 3-го тома стал со-редактором РЕЖ вместе с Кольцовым и Филипченко (46).

    16.12.1927г. Московское об-во невропатологов и психиатров им.А.Я.Кожевникова постановило учредить при обществе "Генетическое бюро", среди задач которого записали установку "постоянной связи с неврологическими и психиатрическими учреждениями СССР, разработку медико-евгенических показаний в отношении отдельных нервных и душевных болезней, организацию музея по нервно-психиатрической генетике". Заведующим этим бюро был избран Давиденков, секретарями - И.М.Присман и Р.А.Ткачев. Бюро размещалось в психиатрической клинике 1 МГУ.

    5.02. 1928г. состоялось первое очередное заседание генетического бюро, на котором с докладами выступили д-ра С.Ахундов, Р.А.Ткачев, С.Е.Теумин, а Давиденков выступил с сообщением "К постановке вопроса: врожденный сифилис - болезнь Фридрейха", придя к выводу, что в соответсвующих семьях менделирует вероятно обычный фридрейховский ген, сифилис же является случайным осложнением (47). Направление, развиваемое Давиденковым, просуществовало почти такой же временной отрезок 30-х годов, что и институт Левита, а сам Давиденков успел добиться значительных научных результатов, главным образом уже продолжая свою работу в Ленинграде во ВИЭМе (48). Давиденков даже написал статью о наследственности человека, которая была опубликована в 1939 г.(49)

   . По содержанию работы, публиковавшиеся в РЕЖ, относились к четырем основным темам исследований: 1)генеалогия талантливых индивидов и семей, в том числе академиков, ученых, артистов, музыкантов и литераторов; 2)наследственная изменчивость нормальных человеческих признаков (цвет глаз и волос, химический состав крови, группы крови); 3)наследственные факторы и физические, умственные и поведенческие отклонения (гигантизм, синдактилия, шизофрения, алкоголизм и преступность), и, наконец, 4)статистическиеисследования, включая как теоретические работы по популяционной генетике, так и обзоры воздействий войны, браков, законодательства, образования, традиций и расовых различий на рождаемость и смертность. Из этих четырех тем три относились к медицинской генетики. Причем доля работ по этим темам, публиковавшихся в РЕЖ все время возрастала. К тому же именно эти работы отвечали как ведомственному профилю той организации, при которой состояло РЕО, НКЗ, так и общей установке на связь науки с практикой. В исследовательском отношении, таким образом, медицинская генетика также формировалась еще до своей официальной институционализации, которая была уже завершающим этапом ее создания.

    Примечания
1. В статье о евгенике, опубликованной уже после реабилитации генетики в "БСЭ", ее авторы специально подчеркивали дистанцию между евгеникой и медицинской генетикой, а также то, что все рациональное в евгенике перейдет к медицинской генетике: "Несмотря на то, что прогрессивные ученые ставили перед евгеникой гуманные цели, ею нередко пользовались реакционеры и расисты, ... Вокруг термина "евгеника" ведутся споры. Наряду с теми, кто считает правомерным употребление этого термина в настоящем и будущем, имеются ученые, полагающие, что основное содержание евгеники (включая как ее задачи и цели, так и наиболее разумные средства их достижения) перейдет к таким бурно развивающимся отраслям науки, как генетика человека, или а н т р о п о г е н е т и к а, и генетика медицинская" (Вельтищев Ю. Е., Лобашев М. Е. Евгеника // БСЭ. М., 1972. Т. 8. С. 585.). При этом евгеника определяется как учение, а медицинская генетика как наука. Показательно, что в научнопопулярной медицинской энциклопедии, изданной в начале 60-х гг. (Популярная медицинская энциклопедия. М.,1963.) отсутствует не только статья о евгенике, но и статьи о медицинской генетике, генетике и наследственных болезнях. В тоже время в этой энциклопедии все же имеется статья о наследствеености у человека, в которой генетика упоминается как один из разделов биологической науки, а хромосомная теория наследственности определяется как теория, которая "в настоящее время наиболее последовательно и доступно объясняет передачу признаков потомкам как у человека, так и у животных и растений, рамножающихся половым путем, ...", а две трети содержания статьи посвящено наследственным болезням (там же, С. 650-651.)

2. В самом последнем издании бывшей "БСЭ", выполненном в виде однотомного справочника, фактически сохраняется та же характеристика евгеники начала 70-х гг., процитированная выше: "ЕВГЕНИКА (от греч. eugenes - хорошего рода), учение о наследств. здоровье человека и путях его улучшения. ... Прогр. ученые ставили перед Е. гуманные цели. Однако ее идеи нередко использовались для оправдания расизма (напр., фаш. расовая теория). В совр. науке мн. проблемы Е., особенно борьба с наследств. заболеваниями, решаются в рамках генетики человека, в т. ч. мед. генетики. Правомерность употребления термина "Е." остается спорной" (Евгеника.// БЭС. М., СПб., 1997. С. 385.). Как видно из цитаты, даже использование самого термина "евгеника" ставится под сомнение, хотя подобная отбраковка других терминов, обозначающих общественные явления, получившие гораздо более негативные и однозначные оценки, не производится.

3. См.: Adams M.B. The politics of human heredity in the USSR, 1920-40// Genome. 1989. Vol. 31. N 2. P.879-884.; Adams M. Eugenics in Russia//Adams M.B. (ed.). The wellborn science: eugenics in Germany, France, Brazil, and Russia. N.York: Oxford University Press, 1989. P. 153-229. В этих работах есть специальные разделы, посвященные двум основным фазам первоначального развития медицинской генетики в СССР. Собственно трансформация евгеники в медицинскую генетику в конце 20-х - начале 30-х гг. рассмотрена в разделе "From eugenics to medical genetics" в статье "The politics of human heredity in the USSR, 1920-1940" (P. 881-882; см. также рус. перевод данной статьи: Адамс М.В.Политика в области человека в СССР: 1920-40 // Эволюционная биология. Под ред. Э.И.Колчинского. (Тр. СПб. об-ва естествоиспытателей. Т. 90. вып. 1.). СПб., 1994. С.15-25., раздел "От евгеники к медицинской генетике", С.19-21. Этап выживания медицинской генетики во время борьбы с лысенкоизмом и временного подавления генетики описан в более обстоятельной статье того же автора "Eugenics in Russia" в разделе "Medical Genetics", Eugenics and Lysenkoism, 1932-40. (P. 188-200.) в последней его части "Genetics, eugenics, and Lysenkoism" (P. 197-200.); две другие секции раздела, посвященного собственно медицинской генетике, называются: "Levit and the birth of "medical genetics" (P. 189-192.) и "Muller's eugenics in Russia" (P. 189-197.). См. также: Adams M.B. Eugenics as Social Medicine in Revolutionary Russia: Prophets, Patrons, and the Dialectics of Discipline Building // Solomon S.G. and Hutchison J.F (eds.). Health and Society in Revolutionary Russia. - Bloomington: Indiana University Press, 1990. P. 200-223. В российских библиотеках национального значения - Библиотеке РАН и Российкой национальной библиотеке -указанных книг нет.

4. Adams M.B. Eugenics as Social Medicine in Revolutionary Russia: Prophets, Patrons, and the Dialectics of Discipline Building//Solomon S.G. and Hutchison J.F (eds.). Health and Society in Revolutionary Russia. - Bloomington: Indiana University Press, 1990. P. 202. 5. там же, С. 202.

6. Золотой век советской генетики детально рассмотрен в работах зарубежных и отечественных историков науки и генетиков: Adams M. Sergei Chetverikov, the Kolt'sov Institute, and the evolutionary synthesis / Mayr E., Provine W.B. //The evolutionary synthesis. Cambridge (Mass): Harvard University Press, 1980. P. 242-278.; Бабков В. В. Московская школа эволюционной генетики. М. 1985.; Гайсинович А.Е. Зарождение и развитие генетики. М. 1988, гл.5. "У истоков советской генетики: борьба с ламаркизмом", С.280-327.; Ватти К.В., Тихомирова М.М. Ленинградская генетическая школа // ВИЕТ, 1991. N4. С.27-34.; Конашев М.Б. Феодосий Григорьевич Добржанский и становление генетики в Ленинградском университете // Исследования по генетике, 1994. Вып. 11. С. 29-36.; Конашев М.Б. Школа генетиков Ю.А.Филипченко // Интеллектуальная элита Санкт-Петербурга. Ч. 2. Кн. 2. / Под редакцией С.А. Кугеля. СПб., 1994. С. 23-29.

7. См.: Adams M. Filipchenko, Iurii Aleksandrovich // Dictionary of scientific biography. New York.: Charles Scribners Sons, 1990. V. 17. Suppl. 2. P.297-303.; Горощенко Ю.Л. Юрий Александрович Филипченко основатель отечественной генетической школы // Исследования по генетике, 1994. Вып. 11. С. 12-22.

8.См.: КайдановЛ.З. Формирование кафедры генетики и экспериментальной зоологии в Петроградском университете (1913-20)// Исследования по генетике, 1994. Вып. 11. С. 6-12.

9. См.: Филипченко Ю. А. Бюро по евгенике // Изв.Бюро по евгенике. 1922. Т. 1. С. 1-4.; Конашев М.Б. Бюро по евгенике (1922-30) // Исследования по генетике, 1994. Вып. 11. С. 22-28.

10. Adams M. Science, ideology, and structure: the Koltsov Institute 1900-1970 / Lubrano L., Solomon S. G. // The social context of Soviet science. Boulder, CO.: Westview Press, 1980. P. 173-204.; РокицкийП.Ф. Николай Константинович Кольцов // Выдающиеся советкие генетики. М., 1980. С.49-56.

11.МедведевН.Н. Юрий Александрович Филипченко, 1882-1930. М., 1978. С. 43.; См.: Филипченко Ю.А., Лепин Т.К. К вопросу о наследовании цвета глаз и волос // Изв. Бюро по евгенике, 1921.1. С. 39-63.; Филипченко Ю. А., ЛепинТ.К., ЛусЯ.Я. Действительные члены б. императорской, ныне Российской академии за последние 80 лет // Изв. Бюро по евгенике, 1921. 1. С.39- 63.

12. Сахаров В.В. Разбор музыкальных генеалогий, собранных на евгеническом семинаре проф. Н. К. Кольцова // Русск. Евген. Журнал. 1924. Т. 2. N 2/3. С. 117-125.; Серебровский А.С., Сахаров В.В. Новые мутации Drosophila melanogaster // ЖЭБ, Серия А. 1925. Т. 1. N 1/2. С. 75-91.

13. Филипченко Ю.А. Евгеника // Русская мысль. 1918., 3-4. С. 69-95.

14. Филипченко Ю.А. Хромозомы и наследственность // Природа, 1919, 7-9. С. 327-350.; Филипченко Ю.А. Закон Менделя и Моргана // Природа, 1919, 10-12. С.51-66.

15. См. например: Филипченко Ю.А. Пути улучшения человеческого рода. Евгеника. Л.1924.; Филипченко Ю.А. Наследственность. Л., 1924.; Филипченко Ю.А. Некоторые результаты анкеты по наследственности среди ленинградских студентов // Изв. Бюро по евгенике, 1924, 2. С. 29-48.; Филипченко Ю.А. О влиянии скрещивания на состав популяции // Изв. Бюро по евгенике, 1924. N 2. С. 67-84.; Юдин Т.И. Сходство близнецов и его значение в изучении наследственности. // Русск. евгенич. журнал, 1924. Т. 2. вып. 1. С.28-49.; Юдин Т.И. Евгеника. М., 1925.

16. Бунак В. В. О деятельности Русского Евгенического Общества // Русск. Евген. Журнал. 1922. Т. 1. N 1. С. 99-101.

17. в 1922 вышел только вып. 1, в 1923 г. также один номер (вып. 2), в 1924 пять номеров (два номера за 1923 г.: Т. 1. Вып. 3-4, и три номера второго тома: вып. 1, вып. 2-3.). С 1925 г. в год стало выходить по 4 выпуска. В 1930г. РЕЖ "влился" в "Жур. эксп. биол." (ЖЭБ), ред. которого также был Кольцов, что в действительности просто означало прекращение его выхода, хотя отдельные евгенические статьи публиковались в ЖЭБ некоторое время. См. например: МиракянцЕ.И. О наследственной синдактилии, сочетанной с некоторыми другими аномалиями пальцев кисти // ЖЭБ., 1930. Т. 6, 3. С. 221-232. В том же году в связи с преобразованием ленинградского бюро по евгенике в Лабораторию генетики АН СССР издание бюро было с N9 переименовано в "Труды Лаборатории генетики АН СССР".

18. См. напр.: Филипченко Ю.А. Новая литература по генетики (1923-24) // ЖЭБ., 1925. Т. 1. С. 85-91.; Филипченко Ю.А. Новые журналы и новые книги по евгенике // Русск. евгенич. журнал, 1925. Т. 3. Вып. 2. С. 145-152. Юдин Т.И. Рефераты 14 нем. работ и книг по наследственности у человека и евгенике. // Русск. евген. журнал, 1922. Т. 1. Вып. 1. С. 102-105. (автор, вероятно, Т.И.Юдин, т.к. под каждым рефератом стоят инициалы "Т. Ю."); П.И.Люблинский. Новые книги // Русск. евген. журнал, 1926. Т. 4. Вып. 3-4. С. 183-188.

19. См. напр.: Новые журналы. // Русск. евген. журнал, 1925. Т. 3. Вып. 1. С. 87-88., Вып.2. С. 145-150., 1926. Т. 4. Вып. 1. С. 53-60., Вып. 2. С. 93-94., Вып. 3-4. С. 178-182.

20. См. напр.: Морган Т.Г. Структурные основы наследственности. М.-П., 1924. 310 с.; Гэтс Р. Наследственность и евгеника. Л., 1926. 267 с.; Бумке О. Культура и вырождение. М., 1926. 160 с.; Морган Т.Г. Теория гена. Л., 1927. 312 с.; Конклин Э.Г. Наследственность и среда. М., 1928. 333 с.; Пеннет Р. Менделизм. Л., 1930. 240 с.; Фриз де Г. Изб. пр. М., 1932. 147 с.; Морган Т.Г. Развитие генетики // Усп. соврем. биол., 1933.N 2. С. 53-65.; Иоганнсен В.Л. Элементы точного учения об изменчивости и наследственности с основами биологической вариационной статистики. Л., 1933. 410 с.; Иоганнсен В.Л. О наследовании в популяциях и чистых линиях. М., 1935. 77 с.; Меллер Г. Избр. раб. / Авториз. пер. с англ. под общей ред. и с ввод. ст. ак. Н.И.Вавилова. М.-Л., 1937. 237 с.; Морган Т.Г. Изб. раб. по генетике / Пер. с англ. под общей ред. и с ввод. ст. акад. Н.И.Вавилова. М.-Л., 1937. 285 с.; Пайнтер Т.С., Бриджес К. Б. Строение гигантских хромосом. М., 1937. 47 с.

21. См., например, письма Н.К.Кольцова Ч.Дэвенпорту 1921-29 гг.: APSL. B:D 27. Davenport. Koltsoff N. K., или корреспонденцию зарубежных евгеников Ю.А.Филипченко: РО РНБ, ф. 813. д. 736, 740.

22. См.: Конашев М.Б. Русские генетики в эмиграции // Российская интеллигенция на историческом переломе. Первая треть XX века (Тез. док. и сооб. н. кон.. СПб., 19-20.03.1996). СПб., 1996. С. 183-187.

23. Membership and organization of the International Comission of Eugenics. // Eugenical News, 1924. N. 2. P. 17-20.

24. См. например: Титов П.И. Издавать классиков биологии - прекратить популяризацию менделизма и морганизма // Вестн. с.-х. лит., 1939. N5. С. 17- 21. Еще в начале 30-х гг."Указатель литературы по вопросам евгеники, наследственности и селекции и сопредельных областей, опубликованной на русском языке до 1/1 1928 г." К. Гурвича, опубликованный в РЕЖ в 1928 г. (Т. 6. Вып. 2-3. С. 121-?), в БАН СССР был изъят из журнала и, если верить записи от 30.12.1932 г. (там же, С. 119об.) передан в справочный отдел БАН.

25. См. раздел "Bolshevik Eugenics" (C. 171-182) в работе: Adams M. Eugenics in Russia // Adams M.B. (ed.). The wellborn science: eugenics in Germany, France, Brazil, and Russia. New York: Oxford University Press, 1989. P. 153-229.

26. Волоцкой М.В. Поднятие жизненных сил расы (Новый путь). М.: Жизнь и знание, 1923. 96 с.

27. Волоцкой М.В. Классовые интересы и современная евгеника. М.: Жизнь и знание, 1925. 46 с.

28. Левит С.Г. Проблема конституции в медицине и диалектический материализм // Медицина и диалектический материализм: Тр. кружка врачейматериалистов 1-го МГУ за 1925-26 гг. М., 1927. С. 20.

29. там же, С. 31.

30. Kammerer P. The inheritance of acquired characteristics. New York: Boni and Liveright, 1924.

31. Филипченко Ю.А. Пути улучшения человеческого рода (евгеника). Л. 1924. Морган Т.Г., Филипченко Ю.А. Наследственны ли приобретенные при- знаки? Л. 1925. 58 с.

32. Серебровский А.С. Теория наследственности Моргана и Менделя и марксисты // Под знаменем марксизма. 1926. Т. 3. С. 113.

33. Серебровский А. С. Четыре страницы, которые взволновали ученый мир // Правда. 1927. 11.09. С. 3.

34. Серебровский А.С. Антропогенетика и евгеника в социалистическом обществе // Тр.кабинета наследственности и конституции человека при Медико-биологическом и-те. М. 1929. С. 12-18.

35. До сих пор нет полной ясности как это произошло. По одной версии РЕО было распущено, по другой Кольцов и другие московские члены РЕО решили не проходить перерегистрацию Общества, поскольку эта процедура предусматривала предоставление в НКВД не только устава, но и полного списка всех членов перерегистрируемых обществ. Во всяком случае в письме к Филипченко от 17.12.1929 г. Кольцов писал, что, видимо, ему придется отказаться от редактирования не только РЕЖ, но и ЖЭБ, так как Главнаука в 1930г. собирается ввести в редколлегию обоих журналов много партийцев и он предвидит "большие осложнения" см. РО РНБ. ф. 813. д. 363. л. 48-48об. О научных обществах и их перерегистрации см. Купайгородская А.П. Научные общества в советской государственной системе (20-30 гг.) // Наука и техника: Воп. истории и теории. Тез. XIX конференции СП отделения Национального комитета по истории и философии науки и техники (23-25.11. 1998, СПб.). Вып. XIV. СПб.: СПбФ ИИЕТ РАН, 1998. (в печати)

36. Баткис, Г. Евгеника // БСЭ. М., 1931. Т. 23. С. 812-819.

37. Левит С.Г. Дарвинизм, расовый шовинизм, социал-фашизм // Учение дарвина и марксизм-ленинизм. М. 1932. С. 107-125.

38. Конференция по медицинской генетике. Док. и прения. М.: Издание поликлиники Комиссии содействия ученым при СНК СССР. 1934. 71 с.

39. См. напр.: Финкельштейн Е. А. Евгеника и фашизм // Расовая теория на службе фашизма. Киев. 1935. С. 58-88.

40. О конце евгенического движения и его трансформации в медицинскую генетику см. раздел "Eugenics" and the Cultural Revolution, 1919-1932" (C. 182-188) в работе: Adams M. Eugenics in Russia // Adams M.B. (ed.). The wellborn science: eugenics in Germany, France, Brazil, and Russia. New York: Oxford University Press, 1989. P. 153-229.

41. Левит С.Г., Серебровский А.С. (ред.) Тр. каб. наследственности и конституции чел. при Медико-биологическом и-те. М. 1929. В. 1. 115 с.

42. Левит С.Г. (ред. ) Тр. Медико-биологического НИИ им. М. Горького. М.; Л. 1934. Т. 3. С. 3.

43.ЛевитС.Г.(ред.)Тр.Медико-биологического НИИ им. М. Горького. М.; Л. 1934. Т. 3. 284 с.; там же 1936. Т. 4. 543 с.

44. Кутанин М.П. Отчет о работе Саратовского отделения Русского евгенического общества // Русск. евгенич. журнал, 1927. Т. 5. Вып. 2. С. 93-96.

45. Eugenical News, 1925. V. 10. N. 5. P. 57.

46. Под совместной ред. Н.К.Кольцова и Ю.А.Филипченко РЕЖ начал выходить в 1924 г. с вып. 1 второго тома журнала.

47. Давиденков С.Н. Генетическое бюро при М. О. Н. и П. // Русск. евгенич. журнал, 1928. Т. 6. Вып. 1. С. 55-56.

48. См.: Давиденков С.Н. Наследственные болезни нервной системы. 2-е изд. М., 1932.; Давиденков С.Н. Проблемы полиморфизма наследственных болезней нервной системы: Клинико-генетическое исследование. Л., 1934.; ДавиденковС.Н. Генетика и медицина // Совр. проб. теор. мед. М.-Л., 1936. Т. 1. С. 171-184.; Давиденков С.Н. (ред.) Неврология и генетика. Л. 1936. Т. 2.

49. Давиденков С.Н. Наследственность человека // БСЭ. М., 1939. Т. 41. С. 273- 276.
Исследование выполнено при поддержке РГНФ (проект - 98-03-04237)